Главная

Кровь текла к морю… Владимир Куковякин - Красный террор - История

Члены элитного парижского клуба «Санкт-Петербург» прибыли сюда, чтобы поклониться памяти своих предков, расстрелянных в Багреевке. Отсюда кровь ручьями текла под откос, к морю. Чекисты думали, что, сбросив сотни трупов в плавательный бассейн и забросав его землею, они уничтожат все следы. Помешал прошедший дождь. Розовая вода поднялась в гранитной чаше и хлынула вниз, к дороге Ялта – Учан-Су. Чтобы обеззаразить стоки, в Багреевку потянулись подводы с хлоркой... Багреевка. Не ищите это название на географической карте Крыма, оно давно не существует, разве что уцелело в нашей памяти. От дореволюционного имения юридического представителя царя Николая II в Ялте адвоката Фролова-Багреева, от многочисленных жилых и хозяйственных построек для обслуги ничего не осталось. Расположены они были на территории Ливадийского лесничества, в глуши. Видимо, это обстоятельство и послужило причиной выбора Багреевки в гражданскую войну для расстрела людей. Здесь приняли свои смертный час многие представители дворянства, духовенства, интеллигенции Южнобережья. ...Дождь 1920 года. Солнце 2004 года. Как много времени прошло, поколения уже сменились. И только сейчас, когда тайное стало явным, в Ялте смогли собраться потомки видных аристократических фамилий Воронцовых-Дашковых, Барятинских, Мальцевых, Романовых. Члены элитного парижского клуба «Санкт-Петербург» приехали, чтобы поклониться памяти своих предков. Их прах лежит здесь, в Багреевке, что подтвердили многолетние архивные исследования и поиск республиканского благотворительного фонда «Юг». Здесь, у православного креста, прошло поминальное богослужение, которое провел отец Адам. На месте кровавого расстрела будет воздвигнута часовня, сбор средств потомки уже начали. Ниточку памяти время не обрежет. 20 октября 1920 года генерал Врангель издал свой последний приказ о начале «эвакуации и посадке в суда в портах Крыма всех, кто разделял с армией ее крестный путь, семей военнослужащих, чинов гражданского ведомства с их семьями и отдельных лиц, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага... Для выполнения долга перед армией и населением сделано все, что в пределах сил человеческих. Дальнейшие наши пути полны неизвестности...». 126 судов взяли курс от Крыма к чужим берегам. Однако не все захотели ехать на чужбину. Одни особой вины не чувствовали перед советской властью, другие надеялись на обещанную амнистию, ведь сдавшимся обещали «полное прощение в отношении всех проступков, связанных с гражданской борьбой». Каким будет это «прощение», Крым скоро увидит, на примере 100 тысяч погибших – расстрелянных, повешенных, утопленных, замученных. Казни проходили по регистрационным спискам, потом по анкетам, по облавам и, наконец, по доносам. Да, и доносов в ту пору хватало – своеобразная репетиция перед сталинскими репрессиями: «Заявление в Особый морской отдел. Согласно моему заявлению были арестованы княгиня Н.А. Барятинская, генерал в отставке Мальцев и его сын капитан гвардии Мальцев. Зная, что эти люди, цензовики, собравшиеся выехать за границу, но почему-то не успевшие, являются безусловно контрреволюционерами, уверен, что имеют связи и знают много другой себе подобной сволочи, предложил бы для пользы дела путем различных предложений и нажимов добиться от них, каких они знают членов национальных обществ и прочих контрреволюционных организаций, и арестовать их родных и знакомых, как безусловную сволочь, и уверен, что они могут кое-что дать. 17 декабря 1920 г.» В Багреевке казнили не только офицеров врангелевской армии, как считалось ранее. Всех под одну гребенку – врачей, священников, сестер милосердия, санитарок, акушерок. Чем провинилась выпускница Смольного института, домашняя учительница Л.А. Матусевич или 80-летняя княгиня Н.А. Барятинская, прикованная к инвалидной коляске? Огонь гражданской войны не разбирал. Кто прав, кто виноват? Из Франции приехала правнучка расстрелянной княгини, тоже, кстати, Надежда Барятинская. Слезы дрожат на ее глазах: «Я много читала и слышала о революции, но что такое «красная тройка» поняла только в Ялте. Моей маме было 18 лет, она работала сестрой милосердия, жила в гостинице «Россия». Жених в то время был в белой армии, однажды он позвонил ей и сказал: «Все кончено, мы должны уехать». И они уехали, только княгиня Барятинская отказалась. Судьба ее оказалась горькой. Ее, известную благотворительницу, сделавшую так много для культурной жизни города, собирательницу картин, которые сегодня украшают стены трех крымских музеев, расстреляли. Парализованная старушка была опасна новой власти?» Историк Леонид Абраменко обнаружил в архивах службы безопасности Украины только «расстрельных» ялтинских папок – 15. В каждой смертные приговоры на 200 - 400 человек. Массовые расстрелы, начавшиеся в конце 1920 года, продолжались и в последующие годы. Один из организаторов красного террора венгерский коммунист Бела Кун заявлял: «Крым – это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выскочит, а так как Крым отстал на три года в своем революционном развитии, – то быстро подвинем его к общему революционному уровню России...». И подвинули. Массовыми расстрелами. В черные списки попадали даже 15-тилетние гимназистки. Население Крыма постоянно заполняло анкеты, состояли они из множества вопросов. Каждый освещался детально: происхождение, имущественное положение всей родни, отношение к Польше, Врангелю... За точность сведений анкетируемый ручался головой. Как свидетельствует в записках крымчанин Кришевский, «воцарился дикий произвол, лилась кровь, словом, создавалась та кошмарная обстановка, когда обыватель стал объектом перманентного грабежа». Когда 12 декабря 1920 года арестовали княжну Наталью Трубецкую, работавшую сестрой милосердия в лазарете Ливадийского дворца, за нее вступились члены профсоюза сестер милосердия Ялтинского района и попросили передать ее на поруки – «ручаемся своей подписью, что сестра Трубецкая не была причастна ни к какой политической организации ни при старой, ни при новой власти». Расстреляли всех подписавших – 16 человек... Беременная княжна Мальцева ждала третьего ребенка. Не пощадили и ее. А двое детей уцелели, их вывезли раньше, и род продолжился. В Багреевку приехала ее внучка Анна Андерсен, живущая за рубежом. «В Крыму Мальцевы разводили виноградники, представляете, винподвалы уцелели и сегодня, они принадлежат виноградарскому хозяйству «Ливадия», – делится она своими впечатлениями. – Так холодно там, мурашки по спине. А мне и наверху холодно...». Кто-то из читателей может сердито сказать: «Раньше о белом терроре писали, теперь о красном...» Давным-давно за меня ответил поэт и философ Максимилиан Волошин: «А я стою один меж них В ревущем пламени и дыме И всеми силами своими Молюсь за тех и за других...». Потомки расстрелянных в Багреевке приезжают на Южнобережье не купаться в море и не загорать на пляже. Их ведут сюда гены памяти. Как и должно быть среди нормальных людей. Это понимают и дети из Ливадийской средней школы, которые ныне ухаживают за лесной братской могилой и тропой, ведущей в Багреевку...

Похожие статьи:

Сайт управляется системой uCoz